Сегодня в метро, по пути на работу и обратно, стал свидетелем двух сцен непривычных для данного места.
Сцена первая. Павелецкая кольцевая, 9 утра. Вид из окна вагона на станцию. Она стоит, спиной облокотившись к стене, заплаканное покрасневшее лицо пряча в ладонях. Он, оперевшись ладонями о ту же стену, возвышается над ней и что-то, на его взгляд убедительное, с улыбкой на лице, объясняет. Она отстраненно мотает головой, то ли не веря ему, то ли не веря произошедшему. Он натянуто улыбается, что-то опять ей пытается втереть. Тут она, наконец убрав руки от лица, произнесла что-то такое, после чего он, нисколько не обращая внимания на проходящих мимо людей, тут же упал перед ней на колени и, соединив ладони, как в молитве, начал испуганно и умоляюще о чём-то просить. "Наверное прощения... Не ночевал дома или спалился в метро с кем-то,"- подумал я. Это один из множества вариантов, пришедших в голову, но я не стал заморачиваться. Мой поезд тронулся и чем закончилась эта сцена, я не узнал, а только с грустью подумал, что чей-то день сегодня пошёл наперекосяк с самого утра, а возможно, с ним и отношения.
Сцена вторая. Волгоградский проспект, 12 часов дня. Вид из окна отъезжающего со станции поезда. Снова пара, он и она. На это раз он, обхватив её за бёдра, пытается поднять с путей движущегося состава на платформу. Она сопротивляется, пытается вырваться из его рук, отбивается сумочкой. Судя по её поведению, она хочет остаться на путях. Очередная Анна... Я вскакиваю с места, но наш поезд въехал в туннель... "А если поезд, и он не успеет?.." Возможно, можно было выйти на ближайшей станции и на ближайшем поезде попытаться вернуться к месту действия, что бы узнать о его развязке, но... Я не столь любопытен до чужих трагедий и, даже если бы я был таковым, то не хотелось бы услышать, что отправление поезда в обратном направлении задерживается по техническим причинам. "Что послужило причиной, что бы она спрыгнула в это опасное для жизни место?" Опять отношения?..
Тут же всплыла в памяти первая сцена...
И...
Первое, что нарисовало мне, вдруг проснувшееся моё буйное воображение - это трещины, образовавшиеся внутри этих пар, в их отношениях; трещины, такие огромные и беспринципные, внешне похожие на молнии, как в стенах зданий, которые уже невозможно убрать, которые можно лишь внешне замазать, залатать, но сами они останутся внутри и будут продолжать выполнять свою разрушительную миссию. Можно это назвать началом конца, который может наступить мгновенно, а может тянуться ещё какое-то время, сопровождаемое взаимными издевательствами и последующими упрёками.
Второе, что нарисовало воображение, что обе эти пары являются узниками, которые мучаются, мечутся и пытаются вырваться из тисков отношений. Любовь, которая, возможно, между ними существует, мне показалась какой-то агрессоршей и тюремщицей, - она оградила границы дозволенного для них двухметровым забором, увенченым колючей проволокой, и за каждую попытку к побегу одного, вонзает ножи в сердце второго. Это жестоко и очень больно. Скажите мне, на хуя она нужна такая любовь, с такими мучениями? Какого хуя они так мучаются и страдают, зачем и за что? Сразу захотелось поставить какой-то запрет на любовь, ограничить её власть над людьми. Но где найти эту формулу отношений, что бы в обход неё, если толком не умеешь ею пользоваться... Попахивает ницшеанством, но всё это только из гуманных соображений. Те, кто со мной давно и тесно общаются, могут конечно ухмыльнуться и вспомнить мои записи и откровения в агенте несколько-годичной давности. Я тоже помню это, но больше не понимаю таких жертвоприношений и больше не соглашусь на подобное. Собственное здоровье и спокойствие намного ценнее всяческих иллюзорных вечных любовей...
Становлюсь эгоистом и циником?
Сцена первая. Павелецкая кольцевая, 9 утра. Вид из окна вагона на станцию. Она стоит, спиной облокотившись к стене, заплаканное покрасневшее лицо пряча в ладонях. Он, оперевшись ладонями о ту же стену, возвышается над ней и что-то, на его взгляд убедительное, с улыбкой на лице, объясняет. Она отстраненно мотает головой, то ли не веря ему, то ли не веря произошедшему. Он натянуто улыбается, что-то опять ей пытается втереть. Тут она, наконец убрав руки от лица, произнесла что-то такое, после чего он, нисколько не обращая внимания на проходящих мимо людей, тут же упал перед ней на колени и, соединив ладони, как в молитве, начал испуганно и умоляюще о чём-то просить. "Наверное прощения... Не ночевал дома или спалился в метро с кем-то,"- подумал я. Это один из множества вариантов, пришедших в голову, но я не стал заморачиваться. Мой поезд тронулся и чем закончилась эта сцена, я не узнал, а только с грустью подумал, что чей-то день сегодня пошёл наперекосяк с самого утра, а возможно, с ним и отношения.
Сцена вторая. Волгоградский проспект, 12 часов дня. Вид из окна отъезжающего со станции поезда. Снова пара, он и она. На это раз он, обхватив её за бёдра, пытается поднять с путей движущегося состава на платформу. Она сопротивляется, пытается вырваться из его рук, отбивается сумочкой. Судя по её поведению, она хочет остаться на путях. Очередная Анна... Я вскакиваю с места, но наш поезд въехал в туннель... "А если поезд, и он не успеет?.." Возможно, можно было выйти на ближайшей станции и на ближайшем поезде попытаться вернуться к месту действия, что бы узнать о его развязке, но... Я не столь любопытен до чужих трагедий и, даже если бы я был таковым, то не хотелось бы услышать, что отправление поезда в обратном направлении задерживается по техническим причинам. "Что послужило причиной, что бы она спрыгнула в это опасное для жизни место?" Опять отношения?..
Тут же всплыла в памяти первая сцена...
И...
Первое, что нарисовало мне, вдруг проснувшееся моё буйное воображение - это трещины, образовавшиеся внутри этих пар, в их отношениях; трещины, такие огромные и беспринципные, внешне похожие на молнии, как в стенах зданий, которые уже невозможно убрать, которые можно лишь внешне замазать, залатать, но сами они останутся внутри и будут продолжать выполнять свою разрушительную миссию. Можно это назвать началом конца, который может наступить мгновенно, а может тянуться ещё какое-то время, сопровождаемое взаимными издевательствами и последующими упрёками.
Второе, что нарисовало воображение, что обе эти пары являются узниками, которые мучаются, мечутся и пытаются вырваться из тисков отношений. Любовь, которая, возможно, между ними существует, мне показалась какой-то агрессоршей и тюремщицей, - она оградила границы дозволенного для них двухметровым забором, увенченым колючей проволокой, и за каждую попытку к побегу одного, вонзает ножи в сердце второго. Это жестоко и очень больно. Скажите мне, на хуя она нужна такая любовь, с такими мучениями? Какого хуя они так мучаются и страдают, зачем и за что? Сразу захотелось поставить какой-то запрет на любовь, ограничить её власть над людьми. Но где найти эту формулу отношений, что бы в обход неё, если толком не умеешь ею пользоваться... Попахивает ницшеанством, но всё это только из гуманных соображений. Те, кто со мной давно и тесно общаются, могут конечно ухмыльнуться и вспомнить мои записи и откровения в агенте несколько-годичной давности. Я тоже помню это, но больше не понимаю таких жертвоприношений и больше не соглашусь на подобное. Собственное здоровье и спокойствие намного ценнее всяческих иллюзорных вечных любовей...
Становлюсь эгоистом и циником?
май 2011
Комментариев нет:
Отправить комментарий